Жительница брасовской деревни Крупец рассказала об изготовлении льняного полотна

Лен любит поклон

Первые упоминания о льняной ткани и ее использовании можно датировать сроком в несколько тысячелетий. Ее возраст некоторые историки определяют как 5000 лет. Самое раннее ее применение – Древний Египет. Льноводство и льняные одежды настолько широко были раcпространены на Руси, что в судебные уложения Ярослава Мудрого вошла статья о наказаниях за кражу льна и льняной одежды. 

На Брянщине  и сейчас производят лен, конечно,  с использованием современных технологий. А когда-то наши бабушки изготавливали льняное полотно в домашних условиях. Об этом  поведала жительница деревни Крупец Наталья Яковлевна Асташина, записала ее рассказ неравнодушная к истории родного края крупетчанка Любовь Машурова.

— Лён сеяли все жители Крупца на больших земельных участках (их называли загоны). Весною лён сеяли, летом обрабатывали, пропалывали от сорняков, осенью лён брали, то есть  дёргали под руку, потом стелили на свободном месте, и лежал он, пока не начинало отходить волокно. На него лили дожди, потом он высыхал, и вновь лили дожди.

В каждом доме была мяльница – приспособление на ножках на высоте  пояса женщины. Горизонтально закреплены две досточки шириной 15-20 см, длинной 1 метр. На конце досточек — ручка, на ней  свободно вращалась еще одна досточка. Досточка, что  была сверху, была шире той, что  внизу. Брали пучок льна, клали на нижнюю досточку,  и медленно этот пучок протягивали и одновременно ударяли верхней досточкой. Делалась эта работа, чтобы отбить кострыку, которая ссыпалась  вниз, а волокно оставалось. Потом этот пучок льна ещё долго трепали и били об мяльницу. А чтобы волокно не спутывалось, его свивали в верёвочку и завязывали ее в узелок, который назывался куколкой. И так били весь лён.

Потом  куколки, но не все сразу, а понемножку сушили в доме на печке, в печурках. Сушили их  день или два, пока не высохнут. Когда куколки высыхали, заносили следующую партию,  и так высушивали всё волокно.     Сухие куколки раскручивали, клали на пол и мяли босиком. Делали все в хате, ведь время-то было уже зимнее. Пыль стояла столбом. Затем волокно чесали специальными  гребёнками. Их устанавливали на лавку на высоте 60-70 см  в отверстие на конце лавки. Льняное волокно надевали на гребёнку и расчесывали его  гребнем  поменьше до тех пор, пока оно  не становилось мягким,  как волосы.  Вот тогда женщины начинали его прясть и получали льняные нитки. Пряли скалку, вторую, а потом ссучивали нитки, чтобы они не рвались. Работами этими были заняты все крупецкие женщины зимой. И,  конечно, главное, о чем говорилиони  у колодца —  у кого  какая нитка получалась. У  кого она была тоньше, та рукодельница считалась достойной, и это её достоинство служило авторитетом в деревне.

Вот всё волокно спрядено, нитки ссучены и смотаны в мотки, всё готово к дальнейшей подготовке ниток.  Их мыли, то есть отбеливали. Они же были тёмно-серого цвета, а их нужно было так отбелить, чтобы они были цвета близкого к белому. Женщины кипятили воду и заливали её в ступу, выдолбленную  из бревна. В  нее засыпали древесную золу и лили кипяток, размешивали. Когда зола оседала,  получалась щёлочь.  Её сливали в другую ступу и туда же клали мотки, связанные  в трёх или четырёх местах, чтобы не спутывались. Мотки в ступе со щёлочью толкли специальной толкушкой, потом их полоскали и высушивали. Нитки становились мягкими и белыми, их сматывали в клубки. Вот теперь нитки готовы, чтобы начинать ткать полотно, но до начала ткацкого дела ещё далеко.

Начинали сновать основу,  называлось  это «сновля». Сновля  была штука хитрая, — с улыбкой продолжала свой рассказ Наталья Яковлевна. — Сновали на стенах в хатах. В стены забивали гвозди по высоте с одной стороны и с другой на расстоянии гвоздь от гвоздя 25-30 см,  на них наматывали нитки.

Затем снимали по порядку, наматывая на согнутую в локте руку. Когда моток  был намотан, его  снимали с руки и завязывали в куклу. Потом эту основу надевали на пришву, пришва — основная часть ткацкого станка. Ткацкие станки были у многих в домах, но не у всех. Станки эти были из дерева, и делал их мастер. Вот ему и заказывали хозяйки за плату. Те женщины, которые не имели станков, брали их у тех, у кого они были. Станок разбирали на части, привозили в дом и собирали в самой просторной комнате. У кого-то это была передняя, а у кого-то и горница. Нитки на пришву накручивали обязательно две женщины. С пришвы нитки наматывали в нита, с нита вставлялись в бёрда. Бёрда – это такие досточки, они собраны из множества тоненьких деревянных струнок, а между ними  продевают и привязывают нитки.

Внизу у ткацкого стана спереди есть две педальки: верхняя и нижняя. От нижней педальки  к ниту привязывались две верёвочки. Когда на нее нажимали,  нижние нитки основы опускались,  и в это время ткачиха бросала челнок с нитками, а потом бердом придавливала, а когда нажимала на верхнюю педальку —  бердом притягивала.

Ткали в основном после всех домашних дел  вечером. Вот получалось полотно, которое называлось холстина. Холстину сматывали, потом её ещё отбеливали. Стелили по снегу, мыли на ключах, а потом —  вновь в щёлочи. А на снегу расстилали не на один день, а на много дней. На день расстилали,  на ночь убирали. Для пошива одежды мужской и женской одежды использовали холстины двух сортов. Полотно из льна было первого  сорта, полотно из пеньковой нити, из конопли,  было второго сорта.

Из отбеленного, выстиранного в щёлочи полотна шили мужские портки (нижнее белье),  рубахи, женские длинные рубахи. Женская рубаха состояла из двух частей. Часть до талии называлась чехликом, она была с большим разрезом, который в верху около шеи завязывался на верёвочку. Его  шили из льняного полотна, а нижняя часть рубахи называлась  подставок. Он шился из полотна второго  сорта,  из пеньки. На льняной холстине вышивали полотенца.

На протяжении сотен лет в деревнях люди ткали полотна на ткацких станах. И  только тогда, когда крестьяне могли себе покупать материю и фабричную одежду, отпала нужда в  изготовлении холстов.  А ткацкие станки стали использовать  при изготовлении половиков.